Писатель, телеведущий и психолог Андрей Максимов размышляет о причинах раздражения и конфликтов между родителями и детьми.
Андрей Максимов: О причинах раздражения и конфликтов между родителями и детьми
Нет науки педагогики – есть система дрессуры одних людей другими людьми.
Нет никакой специальной детской психологии, как нет психологии человека, вышедшего из тюрьмы, психологии старика или психологии пассажира в метро. Есть одна психология людей со своими нюансами. Однако отовсюду только и слышно о детской психологии, будто дети не люди, а придурки, а вершина их придурковатости – подростковый возраст.
Существует масса стереотипов, например, что «в подростковом возрасте дети становятся безумными, потому что так природа захотела, а почему – не наше дело» или «подросток начинает чувствовать себя по-другому, у него гормоны играют». Раз так, родителю нужна инструкция, как вести себя с неадекватным существом. Но это ошибка, потому что если и есть сложный переходный период в жизни человека, то это возраст с трех до пяти лет. В это время у ребенка меняется восприятие мира, открываются глаза на то, что, кроме мамы (всегдашнего центра мироздания, дающего тепло, комфорт и еду), существуют и другие люди. Если к человеку относиться по-человечески с рождения, никакого подросткового бунта не будет. Гормональные изменения провоцируют бунт только в том случае, если предыдущая «рабская» жизнь ребенка дала для этого основания.
На мой взгляд, раздражение – это противоестественно. Если, скажем, жена все время раздражает мужа (или наоборот), брак долго не продержится.
Ведь кто определяет «правильно/неправильно»? Ну конечно, родитель, который привык, что маленький ребенок всецело ему подчинен. А еще это определяет педагогика – наука дрессуры детей взрослыми. Но в какой-то момент выясняется, что ребенок хочет вести себя самостоятельно, так, как хочет он. И – будьте любезны – раздражение родителей естественно?
Знают ли родители о том, что говорили в один голос Януш Корчак, Мария Монтессори, Константин Ушинский – великие педагоги? «Учитесь у детей, если хотите, чтобы мир стал лучше. Не говорите детям, как надо, лучше прислушайтесь к ним». Но родителям дела нет до великих учителей. Родители «посмотрят строго» (если ребенок делает что-то неправильно), чтобы он отреагировал, а если нет, тогда на него будут раздражаться. Иными словами, «родители строги в интересах ребенка», что, на мой взгляд, в высшей степени лукавство.
Почему мама раздражается на дочку, которая долго спит, или на сына, который огрызается или кидает книгу? Ей просто не нравится то, что делает ребенок. Она игнорирует факт, что ребенок – человек, который может хотеть погулять подольше, а потом поспать, у которого настроение не самое лучшее или книга ему наскучила. Подросток – придурок. Вот и весь ответ. Его надо воспитывать так, как я считаю верным. Вот и весь рецепт.
До поры до времени дети нам послушны, но однажды они вырастают. Продолжать относиться к ребенку, как к младенцу, подневольному и управляемому существу, становится невозможно.
Ребенок не готов терпеть такого к себе отношения и сопротивляется. Мы – раздражаемся.
Если отбросить внутренние психологические вещи, которые часто не имеют отношения к детям (проблемы на работе у родителей, их плохое самочувствие и прочее), проблема раздражения сводится к одному: дети ведут себя не так, как мы хотим.
Любая мать относится к ребенку, как к своей плоти и крови. Поэтому-то трехлетний малыш, падая, смотрит на маму, он воспринимает мир через нее. Если мама говорит: «Ой, ты ушибся, бедный», ребенок тут же пускается в рев. Если слышит: «О, как же удачно ты упал!», он даже не попытается пустить слезу.
Чем взрослее ребенок, чем дальше удаляется он от матери, тем больнее это для нее. Выходит, мать раздражается, потому что не может принять, что ребенок хочет жить так, как он хочет.
Никогда не рассказывал, потому что не спрашивали
Вообще, задача родителя не воспитывать, а защищать детей в самом широком смысле. Если мама до тринадцати лет ребенка не говорила с ним по душам (увы, в большинстве семей с детьми вообще не говорят), гарантирую, в четырнадцать лет начнутся проблемы.
Однажды на консультацию пришла мама с дочкой. Я спросил девочку, верит ли она в Бога.
– Да, конечно.
– А Он какой?
– Большой и на небесах.
– Старый?
– Ну зачем вы спрашиваете ерунду? На небесах постареть невозможно.
Это говорит девочка девяти лет.
Тут мама удивленно приподнимает бровь и говорит:
– А почему ты мне об этом никогда не рассказывала?
– Так ты меня никогда не спрашивала.
Этот пример иллюстрирует простую мысль: родители не говорят с детьми. Они находят время на проверку уроков, бесконечные замечания, ругань, к которым и сводится общение. Большинство не находит даже минуты просто поговорить по душам. Каждый ребенок что-то думает про смерть, жизнь, про верность, честь, ложь, предательство. Если в семье есть доверие, тогда, как мне кажется, у подростка не будет бунта переходного возраста, который сделает жизнь близких невыносимой.
Раздражение как некоторая часть нашей жизни есть у всех. С этим странно спорить. Вас, например, могут раздражать толстые люди в очках, но это нисколько не будет мешать нашему диалогу, если один собеседник к другому испытывает уважение. Так почему в обыденном общении с посторонними мы смиряем себя, а с детьми – нет?
Я убежден, если в семье есть доверие, если родители понимают, что оценки в школе – это для унижения детей, если знают, что то, как ребенок учится в школе, не значит ничего для его будущего, если догадываются, что главное – это нашел ли ребенок призвание, тогда переходного возраста не возникнет, как не возникнет раздражения.
– это и есть история про доверие. Они вместе решают проблему. Но большинство родителей, с которыми я разговариваю, не обсуждают с детьми, что чувствуют и думают о них.
– Почему, – спрашиваю такую мамочку.
– Ну как? Дочка же еще маленькая.
А между тем девочке одиннадцать лет. Простите, но она и в пятнадцать, и даже в восемнадцать останется для мамы маленькой. Мало того, что дети все понимают, они невероятно логичны. Есть такая известная история. Мать подходит к дочке и говорит: «Меня никто не любит». «А ты у всех спросила?» – отвечает малышка. Ее слова абсолютно логичны.
Такой же пример приводит Януш Корчак.
Одного подростка спрашивают, кем он мечтает быть. «Волшебником», – отвечает парень. Поднимается хохот. «Да я знаю, что буду в банке работать, но меня же спросили, кем я МЕЧТАЮ быть».
Есть масса вещей, которым можно учиться у детей. Прежде всего естественной логике. У детей можно спросить, что вам делать, чтобы не раздражаться. Но нет, мы бежим тут же к психологам или выкладываем свои вопросы в чат в соцсетях, предавая тем самым собственных детей. Мой сын как был моим главным советчиком с его пяти лет, так и остался.
– У вас ничего не выйдет.
– С чего ты взял?
– Да вы не любите друг друга.
Его никто и никогда не учил: «Андрюша, запомни, чтобы у людей что-то вместе получалось, надо друг друга любить!» Он просто почему-то знает это.
Мы рождаем ребенка для мира, а не для себя
Ребенок – это радость, смысл и только в последнюю очередь проблемы. Попробуйте у матери отнять ребенка. Она с ума сойдет.
У вас есть собака? От нее много проблем? А радости? Или вот человек на огороде растит картошку и помидоры. У него есть проблемы? Колорадский жук, фитофтора, столбики, подвязка. Но помидоры – это радость или нет?
Ребенок – не помидоры с картошкой и даже не собака. Если подходить к ребенку с мерой «я отвечаю за него», «с рождением ребенка появляется куча проблем» – тогда это ужас, а не жизнь.
Только представьте, Бог прислал человека, который похож на вас… Помню, жена позвала меня посмотреть, как спит мой трехлетний сын. Я разрыдался от умиления. Никто не учил его так класть руки, так сворачиваться, а он спал, как я.
– Но почему же в 15 лет ребенок вдруг перестает доставлять радость?
– Помню, моя мама сказала: «Я проживаю с тобой жизнь. Я пошла с тобой в сад, в школу, у меня была первая любовь…» Это один подход, когда мать стоит рядом все время, чтобы подхватить, если упадешь. Бывает другой, когда родители живут ЗА ребенка, хотя он этого не хочет. В этом случае в подростковом возрасте будет куча проблем.
Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты», сказал однажды: «Дети – не пенсионный фонд, в который мы вкладываем, чтобы потом нам вернули». Мы растим детей просто так. Они вырастают, уходят, живут своей жизнью.
Чем подростковый возраст отличается от детского? Ответственностью, желанием отвечать за собственную жизнь. Достигшему подросткового периода ребенку одни говорят: «Ну слава Богу! Теперь, если понадобится, буду помогать, а так сам давай». Другие: «Как это – отвечать сам? Да ты не умеешь ничего».
Корчак пишет об этом: «Взрослые живут с ощущением, будто ребенок только и хочет попасть под машину, сгореть в костре и утонуть в реке. Ощущение это обманчиво. Ничего такого ребенок не хочет. Кажется, если мы не скажем «не лезь в костер», он сгорит. Да он просто не полезет».
Родители заставляют, дети обязаны
Почему вы с мужем договариваетесь, чтобы он после работы приходил домой, вечером выносил мусор, покупал продукты по субботам, а детям приказываете?
Знаете, почему? Во-первых, приказывать проще, чем договариваться. Во-вторых, так учит педагогика, которая считает детей нелепыми, смешными существами, которых нужно воспитывать. Как это он хочет обедать в любое время? Нет, неправильно. Пусть ест со всеми. Но именно в этой ситуации отсутствия логики и возникают проблемы подросткового возраста, конфликты, раздражение, непонимание и отвержение друг друга.
Взрослому начальник говорит: «У нас правила в офисе. Приходишь утром и трижды бьешься лбом об пол. Понял?» «Не понял, но буду делать». С детьми это не работает. Если вы скажете ребенку, что соскучились, хотите видеть его за одним столом, чтобы пообщаться, а обедать будете в 14.00, потому что к этому времени будет готова еда, и вообще вы очень старались – это будет логическим объяснением и не вызовет конфликта. Просто прикажете без объяснений – будет ссора.
Родители часто исходят из того, что ребенок хочет им зла. Он не выполняет работу по дому, игнорирует просьбы, потому что злой, вредный, только и ищет способ насолить. Поверьте, все дети хотят помогать, это родители не дают им. Если привлекают к помощи, то чаще через насилие, не относясь к детям как к людям.
Доверие, которое есть у детей к родителям до 3 лет, в 95% случаев к подростковому возрасту исчезает. Отсутствие доверия не должно быть предметом раздражения. Это может быть лишь предметом разговора.
К детям нужно идти с вопросами, а не с ответами
Каждое следующее поколение нарушает правила предыдущего. Разрушать правила – заложено в их природе. Без этого мир не устоит.
Лучшая книга по воспитанию детей – «Приключения Буратино». Это метафора воспитания. Папа Карло хочет сделать из полена красавца, а получается длинноносый человечек. Папа Карло на последние деньги покупает курточку и азбуку, мечтая, что Буратино будет учиться в школе. Буратино далеко посылает Карло, потому что решает, что учиться хочет по-своему, не у школы, а у жизни.
Чем кончается сказка? Тем, что Буратино находит золотой ключик и ведет папу Карло в царство сказки, которое папа даже не замечал! Так в жизни и происходит: родители пытаются вылепить ребенка так, как хотят, потом пытаются учить так, как им кажется правильным, но только сами дети находят золотой ключик и ведут родителей в царство сказки, а не наоборот.
И здесь мы подходим ко второй проблеме, о которой я упоминал. Призвание. Ни одна школа не заточена на то, чтобы раскрыть в ребенке потенциал и призвание. Но что такое счастье? Любимая работа и любовь. Даже не здоровье. Ник Вуйчич, у которого нет ни рук, ни ног, счастлив, потому что у него есть работа и любовь.
Я уверен, 50% счастья зависит от призвания. Вместо того, чтобы искать призвание, родители требуют учиться на пятерки, «потому что нужно быть гармонически развитым человеком». Это при том, что историю во все времена двигали гармонически недоразвитые люди от Пушкина до Черчилля.
Про Пиросмани говорили, что у него нет способностей, но его имя знает весь мир. Думаю, он был бы глубоко несчастным человеком, если бы не рисовал. Пушкина упрекали за то, что пишет ерунду: «Так нельзя, равняйся на Державина», – пеняли ему.
Призвание – это сильное желание что-либо делать. Дело родителей – предложить ребенку варианты, дело ребенка – выбрать.
Как обычно происходит? «Ой, ты такая пластичная, гибкая – иди-ка, дочка, в танцы, у нас же бабушка еще танцовщицей была». «Ого, какой слух, быть тебе скрипачкой!» «Надо же, потрясающая скорость и пальцы длинные – решено, станешь, сынок, волейболистом». «Все девочки должны играть на фортепьяно, тем более, что у тебя есть слух». Так же родители выбирают будущую профессию: «У нас связи в министерстве, банке, отец – юрист, и ты будешь…» Дети – роботы, которые сами-то без мозгов, мы за них решим, а их дело – беспрекословно подчиниться.
Я уверен, если с детства ребенок привыкает решения принимать сам, он не будет вас раздражать в своем подростковом возрасте. Одна из причин нашего раздражения – идиотский выбор детей (во всех смыслах), который они делают, потому что не привыкли выбирать. За них все время выбирали взрослые. Психологи говорят, что есть два типа людей. Одни заходят в комнату со словами: «Здравствуйте, это я». Другие: «Здравствуйте, это вы?» Первый вариант практикует абсолютное большинство родителей: здравствуй, ребенок, это я. Сейчас я расскажу тебе, как тебе жить.
К детям нужно идти с вопросами, а не с ответами. «Здравствуй, это ты? А как ты хочешь жить? Что тебе интересно? О чем мечтаешь?» Убежден, если жить по второму сценарию, если руководствоваться правом ребенка думать, мечтать, выбирать, решать, конфликтов и раздражения между детьми и родителями удастся избежать.
Подростки – философы. Им важно понять, как жить, что такое любовь, отношения… Либо они говорят с вами об этом, либо нет и тогда раздражение, недопонимание, конфликты становятся вещью неизбежной. Что делать? Выстроить отношения так, чтобы ребенок знал, что в семье его всегда будут пытаться понять.
Как-то раз я пришел к маме и спросил, что значит слово из трех букв, которое я прочел на заборе. Она не стала кричать: «Забудь навеки, не повторяй никогда». Она сказала: «Садись, поговорим».
Родители должны выстроить отношения так, чтобы способом решения любой проблемы был разговор. Не приказ, не урок, не нравоучение, а диалог. Возможность диалога, собеседник, готовый разделить переживания, признание за ребенком права быть человеком со своим миром, своими открытиями и трагедиями – вот рецепт, чтобы не встречать регулярно на пороге отпрыска, кричащего: «Сама делай, раз тебе надо», «Отстань, мне некогда».опубликовано econet.ru.
Автор Андрей Максимов, Дарья Рощеня,
Задайте вопрос по теме статьи здесь
